Богатство и гордость
В известном романе писателей-одесситов о похождениях авантюриста Остапа Бендера есть персонаж, который ведёт отчаянную войну с заокеанским противником. Все активы семьи, как материальные, так и интеллектуальные, брошены в горнило, в котором куётся победа над врагом. Главное быть в чём-то лучше. Вот она, гордость.
Еккл. 1:9
Нет ничего нового под солнцем.
Оглавление
Гордость домохозяйки
Простая советская домохозяйка пытается в неравной схватке победить американскую светскую львицу. Миллиардное состояние последней противостоит двумстам рублям (зарплата мужа), тридцати рублям из кассы взаимопомощи и рабкредиту (рассрочка платежа для рабочих и служащих). Но советская дама не сдаётся: в ход идут «собачья шкура, изображавшая выхухоль», «шиншилловый палантин» (русский заяц, умерщвлённый в Тульской губернии), голубиная шляпа из аргентинского фетра и новый пиджак мужа, перешитый в модный дамский жилет.
Описано всё ярко, броско, метко и, как полагается классике, на века. А сама легкомысленная девица, карикатурный образ, носит зловещее имя — Людоедка Эллочка.
Минуло почти сто лет, как была поведана миру эта история, а битва продолжается и сегодня…
Гордость студентки
И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев
Сверкающая фотография изображала дочь американского миллиардера Вандербильда в вечернем платье. Там были меха и перья, шёлк и жемчуг, лёгкость покроя, необыкновенная и умопомрачительная причёска. Это решило всё.
Курсы дизайнеров начинались в конце октября. Самое время: лето закончилось, зима с её яркими праздниками и многочисленными хлопотами была ещё далеко. Скучное серое межсезонье с противными затяжными дождями, свинцовым небом и порывистыми ветрами можно было пережить вот с чем-то таким. Стоили они, конечно, недёшево – семьдесят тысяч за пять месяцев, но собирался на них, как правило, высший свет — скучающие домохозяйки, жёны, дочери, любовницы чиновников и бизнесменов в законе, уставшие от посещения салонов красоты и модных бутиков и жаждущие интеллектуального развития.
К первому занятию Александра подготовилась основательно: шикарная блузка со стразами «под Сваровски», кожаная чёрная юбка чуть выше колен, сапоги на умопомрачительной шпильке и новенькая сумочка почти от «D&G». Последний штрих к боевому комплекту — визит в парикмахерскую и маникюрный салон. Она знала, что «студентки» соберутся не из простых.
В понедельник утром, зайдя в небольшую уютную аудиторию на третьем этаже одного из офисных центров и удобно устроившись у окна, Александра стала внимательно наблюдать за всеми, входившими в дверь.
Студенты от Версаче
Вот возникла в проёме платиновая блондинка в небрежно накинутом меховом жакете с элегантной сумочкой. «Норка, тысяч пятьсот, не меньше… И сумочка на столько же», — тут же подсчитала Александра. Следом вплыла, покачивая крупными бриллиантовыми серьгами и постукивая по полу замшевыми туфельками (+3 градуса за окном!) крупная дама. «Тысяч триста в ушах, а на ногах — за двести…» Минуты через две в коридоре раздались весёлые голоса, и, беспрерывно щебеча, в аудиторию вбежали две юные девушки. Рваные в лохмотья джинсы, обнажённые по моде щиколотки, кислотного цвета кроссовки. «Тысяч по сто пятьдесят штаны, обувь — приблизительно столько же…» Постепенно аудитория заполнялась слушательницами (ни одного мужчины на курсах не оказалось). Стоимость одежды и аксессуаров колебалась в вышеназванных пределах, но одна «курсистка» заявилась в шикарной шубе (не рановато ли?), перекрыв предел в один миллион по совокупности.
Александра сидела вся в красных пятнах и пыталась делать вид, что усердно готовится к лекции: перекладывала с места на место тетрадь, в пятый раз проверяла, пишет ли ручка, что-то лихорадочно искала в сумочке. Давно стало ясно, что её «сваровская» блузка за пять тысяч, шпильки за семь и «почти дольче-габбановская» сумка за десятку — это даже не грустно, это смешно и нелепо.
У преподавательского стола уже стояла радужно улыбающаяся лекторша, вся в мелких завитушках и золотых часиках тысяч за сорок. «Даже у неё часы стоят больше, чем весь мой наряд, — с детской обидой думала Александра. — А ведь эти-то на неё как на прислугу смотрят…» Яркий маникюр, который ещё вчера радовал глаз шиком и блеском, теперь казался не в тон. Причёска потеряла объём и выглядела не так красиво, как утром перед зеркалом. Учиться дизайнерскому искусству расхотелось…
Рассеянная студентка
Дверь вновь приоткрылась, и на пороге появилась ещё одна слушательница. Большие очки, растрёпанные волосы неопределённого цвета, запыхавшаяся (на общественном транспорте, что ли, приехала?). «Три, пять, пять… — быстро складывала в уме Александра. — Ха, так я, оказывается, не на последнем месте!» Дышать стало чуть легче, и небо за окном посветлело.
— Жду вас в следующий четверг! — радостно прощалась кудрявая лекторша. — Не забудьте про домашнее задание. Миланские дома моды…
Александра первой выскользнула из аудитории, спустилась по лестнице на первый этаж и вышла на парковку. Муж курил, стоя возле машины.
— Ну как, студентка, первый день? Понравилось? — улыбнулся он, открывая дверцу. — Поехали?
— Подожди, — сказала Александра, устраиваясь на сиденье.
Группами по 2–3 выходили её однокурсницы и расходились к автомобилям. «Мерседесы», «Порше», «Мицубиси» разных цветов тихо заворчали, готовясь к рывку. «Все сами за рулём, одна я — пассажирка», — опять стало обидно.
Постепенно все разъехались, на стоянке почти не осталось машин. Вновь открылась раздвижная дверь, появилась та странная девушка в очках, рассеянно огляделась по сторонам, наверное, решала, на какую остановку ближе идти. Сделав несколько шагов, остановилась и принялась копаться в сумочке, наконец нашла нужный предмет. Это оказался небольшой брелок, который щёлкнул у неё в руках, и ему радостно отозвался мелодичным звоном открываемой дверцы одинокий «Ламборджини».
Огорчение
Александра не могла говорить, слёзы душили её. Под всхлипывания и сморкания зелёный «Фольксваген» плавно тронулся с места.
Гордость стран
В. Маяковский. Американцы удивляются
Буржуи, дивитесь коммунистическому берегу — на работе, в аэроплане, в вагоне вашу знаменитую быстроногую Америку мы и догоним, и перегоним.
Казалось бы, курьёзная ситуация. Можно улыбнуться и покачать головой: нет у людей других переживаний! Да и было ли так на самом деле, не анекдот ли?
Нет, не анекдот и не забавная история, а страшный сюжет человечества, берущий своё начало от жертвенников Каина и Авеля (или от дерева познания добра и зла? Или от восстания сына зари?). Можно смеяться над глупыми дамочками, меряющимися весом бриллиантов, ценниками на платьях и высотой каблуков. Но это лишь пародийный отблеск настоящих войн.
Известен лозунг «Догнать и перегнать Америку!». Его приписывают Никите Хрущёву, советскому лидеру 1950-х годов, однако этот лозунг уходит корнями в более далёкое прошлое. Михаил Тухачевский, маршал Советского Союза, расстрелянный товарищами по партии в 1937 году, провозглашал: «Мы имеем в армии базу, на которой можно догнать и перегнать наиболее технически сильные и угрожающие нам капиталистические армии». Изгнанный и впоследствии также убитый сотоварищами опальный большевик Лев Троцкий в 1935 году писал: «Реальная программа ближайших советских пятилеток состоит в том, чтобы догнать Европу и Америку». В 1928 году на каком-то очередном пленуме Сталин говорил: «Для того чтобы добиться окончательной победы социализма, нужно ещё догнать и перегнать эти страны также в технико-экономическом отношении». И вот, наконец, первоисточник: «Либо погибнуть, либо догнать передовые страны и перегнать» (Ленин).
Борьба на перегонки
Значит, лозунг был известен Людоедке Эллочке (авторам романа), и уж не иллюстрацией ли к этому большевистскому призыву является её беспрецедентная борьба с заокеанской Вандербильдихой?
Можно долго путешествовать во времени и пространстве, встречая правителей, военачальников, армии, народы, города, семейные кланы, мафиозные структуры, трансмировые корпорации, которые догоняют и перегоняют соперников. «Иные колесницами, иные конями, а мы именем Господа, Бога нашего, хвалимся» (Пс.19:8). Вот так кони сменялись пароходами и паровозами, затем появились автомобили и самолёты, теперь — ракеты. А мы всё догоняем и перегоняем, и нет той гонке конца, как на ярмарочной карусели.
Ярмарка гордости
О. Димакова
Мчат по кругу: самолёт,
Зебра, пони, бегемот,
Кенгуру, машина, шмель…
Что же это? Карусель.
В книге Джона Буньяна «Путешествие пилигрима» есть глава «Ярмарка суеты». Что может быть веселее и страшнее ярмарки?
«Как я уже сказал, путь в Небесный Град проходит через город, где шумит и пляшет весёлая ярмарка. Всякий, кто идёт к горе Сион, не может миновать её. Сам Царь царей, когда жил на нашей земле, возвращался в Своё Царство через этот город и через эту ярмарку. Князь Веельзевул, хозяин этой ярмарки, лично уговаривал Его купить что-нибудь. Он даже обещал сделать Его обладателем всего видимого, ежели Он согласится бить ему челом. Однако товары этой ярмарки суеты оставили Господа совершенно равнодушным, и Он покинул город, не истратив ни одного гроша».
Хозяином весёлой ярмарки является князь Веельзевул. А какие жители населяют этот город! Зависть, Суеверие, Угодничество… Суд и правду вершат «господа присяжные заседатели»: Слепой, Нестоящий, Злобный, Интриган, Беспринципный, Опрометчивый, Враждебный, Надменный, Лгун, Беспощадный, Светоненавистник и Неумолимый. В этом весёлом городе спутник Христианина, Верный, был убит: «Тело несчастного порубили мечами и сожгли на костре».
Людоеды и Людоедки толпятся в праздничных нарядах, высматривая, у кого пестрее и богаче одежда, дороже и шикарнее автомобиль, массивнее цепочки, часы, серьги, кольца. Отплясывают на подмостках шуты, зазывалы навязчиво приглашают в свои балаганы. Толпа с криками — то ли восторга, то ли ненависти — мчит на карусели, стараясь ухватить рукой сидящего впереди. Или догнать его, или перегнать.
Однако пилигримы, следующие по стопам своего Господа, не должны тратить ни единого гроша на ярмарке тщеславия, поскольку, перефразируя упоминаемого уже Остапа Ибрагимовича, мы чужие на этом празднике, которым командует князь мира сего. А золото, сапфиры, алмазы, рубины, топазы и прочие жемчуга уже ждут нас в Новом Иерусалиме. Правда. Иоанн Богослов сам видел. Вот!
Автор: Надежда ОРЛОВА
Источник: Журнал «Вера и жизнь», 4/2019