Христианский сайт "Возрождение"

В нашей жизни происходит много встреч. Но не одной из них не бывает случайно. Бог нас испытывает, подсказывает, помогает. Бывает встречи простые и встречи, которые меняют жизнь. Бандит. Приговор или нет? Давайте прочтём незатейливую историю про бабулю, с которой встретились бандиты.

«Фонарь» был очень ярким и большим, но ничего не освещал, потому что красовался под глазом. Богдан то и дело поглядывал на себя в зеркало заднего вида, осторожно потирая синяк, как будто пытался стереть его с лица.

— Ты бы лучше за дорогой следил, Бодя, — ворчливо заметил Вова, сидевший на переднем сиденье рядом с Богданом.

Бандиты. После “стрелки”

Богдан ничего не ответил, перевёл тяжёлый взгляд на дорогу. На душе было так мерзко, что хотелось оказаться в дремучем лесу, подальше от людей, чтобы никто и не догадывался о его существовании. Разве только Настя…

— Ползёшь, как дохлая черепаха, газу давай! — снова забрюзжал Вова.

— Да перестань ты, Вован! Нам, можно сказать, повезло сегодня по-крупному. Израненные, но живые! И мне это очень нравится! — хохотнул на заднем сиденье Витя и пропел фальшивым фальцетом строку из известной песни: — Не везёт мне в смерти — повезёт в любви…

— Да уж! — хмуро глянул через плечо Вова. — Сколько наших из этой разборки не вернутся, и мы еле ноги унесли, а ты всё зубы скалишь.

Витя тут же сник.

— Да я просто, так сказать, поддержать боевой дух хотел, — примирительно загудел он, почесал оттопыренное ухо и тут же перевёл разговор на другую тему: — Я бы чё-нить уже пожевал, живот свело от голода.

— Тебе всё жрать да жрать, — зло буркнул Вова и обратился к молчаливому Богдану: — Слышь, Бодя, притормози-ка возле той кафешки. И вправду нужен перекус, а то вообще ласты склеим.

Бандиты. Маленькое кафе

Маленькое кафе, прямо у реки, зазывно трепетало тремя яркими зонтиками. Богдан даже сразу не понял, что Вова обращается к нему. Тяжёлые, словно жернова, мысли перекатывались в его разгорячённом разуме. Это было с ним уже не в первый раз. Всё чаще ему казалось, что он живёт какой-то чужой, пустой, нереальной жизнью. «И зачем мне всё это надо?! Вот и сегодня просто чудом избежал смерти». Пуля пронеслась так близко над головой, что он почувствовал движение воздуха. Дыхание вечности было леденящим, ужаснуло его чёрным космическим зевом. В ту минуту он просто оцепенел от ужаса, ещё долго не мог прийти в себя, хотя никогда не считался трусом. И зачем он только рисковал единственной жизнью?! Ради «пахана»? Так ли уж важны зелёные бумажки?

Богдан вспомнил отчаяние и боль в Настиных глазах, пропитанные безысходностью слова, которые она бросила ему в лицо: если не оставит свои «промыслы», она с ним больше не останется, и вообще ей всё это давно надоело — вздрагивать от каждого шороха и бесконечно ждать его, прислушиваясь к лязгу подъездной двери.

Богдану вдруг захотелось прямо сейчас оказаться на маленькой уютной кухне рядом с Настей, обнять её, самого близкого и дорогого человека в его жизни, и никуда больше не уходить, просто пить чай с бутербродами, есть жареную картошку, о чём-то говорить и смеяться, и ничего ему больше на свете не надо! Но как теперь вырваться из порочного круга? За такое «предательство» можно и поплатиться.

— Ты глянь, Вован, наш Ромео замечтался! — заржал на заднем сиденье Витя. — Тормози, братан, бригаде подзаправиться надо!

Богдан очнулся от своих мыслей и притормозил возле маленького кафе. Они вышли, разминая затёкшие ноги. От кафе тянуло невообразимо аппетитными запахами.

Бандиты и бабуля

Троица оглядела все три столика. За одним сидела семья — молодая пара с двумя малолетними детьми. Второй тоже был занят — трое работяг в грязноватых спецовках с азартом поглощали свой обед и оживлённо переговаривались. Третий столик был тоже не совсем свободен. За ним сидела одинокая старушка. В светлом платье, с аккуратной причёской и прямой осанкой, она была похожа на графиню из доброго старого кино. Безмятежно попивая сок из высокого стакана, она перелистывала небольшую книгу. Парни с минуту созерцали всю эту картину, размышляя, что же им делать.

— Ну и чё делать-то будем? — вопросительно приподнял бровь Вова и глянул на Богдана.

— Подсядем к бабке, там ещё три места, — устало прохрипел Богдан. — Думаю, она и сама сейчас от нас слин я е т.

— Ой, не могу! — снова заржал Витя. — Графинька, Божий одуванчик! Щас я эту бабуленцию выкурю!

Они подошли к столику.

— Извините, можно присесть за ваш стол? — спросил старушку Богдан.

Та взглянула на них открытым детским взглядом светло-серых глаз и, приятно улыбнувшись, кивнула:

— Конечно же, ребята, присаживайтесь, пожалуйста.

Такой реакции они не ожидали. Чаще всего на них смотрели с опаской, старались побыстрее ретироваться. Но эта старушка, напротив, заказала ещё один стакан апельсинового сока и снова стала листать свою книгу.

Троица, удобно расположившись, сделала заказ. Говорить при посторонней было не о чём. Витя скроил дурашливую гримасу, многозначительно подмигнул своим друзьям, потом, вальяжно развалившись в пластиковом кресле, достал зажигалку и закурил, не заботясь о том, что дым завис над столиком и старушка была окутана им, как туманом.

Незатейливый разговор

— Ах, мне бы твои годы, сынок, и эти сигареты… — вдруг мечтательно произнесла старушка и совсем по-молодому улыбнулась.

Троица была сбита с толку и, более того, заинтригована.

— И что бы тогда было? — подал голос Богдан.

— Тогда бы и посмотрел, — снова расцвела улыбкой бабуля.

Витя так заулыбался, что глаза его превратились в щёлочки.

— Вот, возьмите, мадам, — он пододвинул женщине пачку сигарет и зажигалку.

Все трое с любопытством уставились на неё. С той же улыбкой она взяла предложенный дар и, слегка размахнувшись, запустила их в сторону кустов. Сигареты и зажигалка, описав в пространстве плавную дугу, упали в стоявшую поодаль урну.

Парни молча переглянулись, в изумлении выкатив глаза.

— Во даёт бабуля! — наконец отмер Витя. — И где же вы, бабуля, так метать научились? У меня в вашем возрасте, наверное, так бы не получилось!

Старушка выглядела лет на 70–75, хоть и можно было восхищаться её осанкой, чистым голосом и совсем молодыми глазами.

— Думаю, ты прав, сынок. У тебя в моём возрасте это наверняка не получится, да и не доживёшь ты до моего возраста. Только Господь обновляет силы и даёт здоровье. А у вас откуда оно возьмётся, если вы так бездумно жизнь свою прожигаете?

— Откуда вам это известно, что мы жизнь свою прожигаем? — набычился Вова.

— Эх, ребята! Как говорили мудрецы: «Даже обыкновенный горшок с похлёбкой может рассказать о многом», а на вас всё большими буквами написано. Притом эта книга говорит о вас больше, чем могу предположить я, — она положила ладонь на книгу, которую читала.

Принесённый заказ исходил паром, Витя и Вова с азартом принялись за еду. Не прекращая метать обжигающий плов, Витя с набитым ртом пробормотал:

— А подробнее можно?

Божья книга

Женщина открыла свою книгу и начала читать удивительные вещи: о нечестивых, которым уготовано озеро огненное; о безумцах, которые говорят, что нет Бога; о богатствах неправедных, о грехе и вечном суде; о великом спасении Божьем, доступном всем, кто захочет его принять.

Пока она читала, молодых людей наполняли противоречивые чувства. Вова всё больше бычился, уставившись на женщину взглядом голодного варана. Витя насмешливо ухмылялся, а с Богданом происходили доселе невиданные метаморфозы. От прочитанных слов внутри как будто что-то ломалось и крушилось. Каждое слово, подобно скальпелю, вскрывало гнойники его души, принося тем самым мучительную боль и неожиданное облегчение. Эта книга говорила о нём, и только о нём! Откуда ей знать о его жизни, сомнениях, падениях, любви и жажде настоящего счастья?

Наконец женщина закрыла книгу и сказала:

— Ах, сыночки, ради чего жизнью рискуете? Ради денег или ради тех, кто на ваших разборках наживается? — В её голосе звучало сострадание. — Пора бросить ложную романтику. Нет в этом никакого мужества. Настоящее мужество — это пострадать за правду, положить жизнь свою за ближних, как сделал это Христос. Он умер за вас, не ожидая благодарности взамен. А вы служите тем, кто трусливо прячется за вашими спинами, а за вашу жизнь не даст и ломаного гроша.

Испытание

Богдан всё больше удивлялся этой удивительной старушке, а также тому, что всё, о чём она говорила, вот уже много дней мучило и его. Вова не выдержал. Наскоро доев свой плов и припав жадно к банке холодного пива, он больно пнул под столом всё ещё жующего Витю, показывая взглядом, что пора уже избавиться от назойливой бабушки. Витя вздрогнул от неожиданности и, поняв друга, вальяжно раскинулся в кресле. Как бы невзначай достал пистолет и принялся заботливо его рассматривать, протирать замусоленным носовым платком.

Это не укрылось от старушки, но её реакция была снова неожиданной. Она даже бровью не повела, но с какой-то грустной иронией сказала:

— Убери оружие, сынок, а лучше выброси его в эту реку. В лагерях я видела и не такое. Так что не пытайся меня запугать.

Троица только переглянулась. У Богдана по спине пробежал холодок. Он почувствовал, сколько внутренней силы и вместе с тем любви и мягкости было в этой пожилой женщине. И смотрела она на них с таким состраданием и нежностью, как могла бы смотреть на них только родная мать, которой у Богдана сроду не было. То есть она, конечно, где-то была, но вырос он в детском доме.

— Да… — снова заговорила она, увидев их растерянность. — Пришлось мне на моём долгом веку побывать и в лагерях. Тогда много людей за веру страдали. Вот и меня Господь удостоил чести пострадать за Него. Много насмотрелась я там смертей, отчаяния и невыразимого горя, но скажу без лукавства, что такого мужества, любви и веры во Христа я больше не видела нигде! А ещё скажу, что жизнь — уникальный и драгоценный Божий дар, который так бездарно расточать преступно!

Прощание

Вова, не сдерживая раздражения, шумно выдохнул:

— У нас ещё будет время подумать над этим, а сейчас нам нужно отдохнуть.

— А вот этого ты как раз не знаешь, сынок. Может быть, я для вас — последнее предупреждение. Случайных встреч не бывает.

Она взяла свою книгу, раскрыла сумочку, засобиралась.

Витя оживился.

— Гудбай, бабуля! Всего вам доброго! — ухмыльнулся он, довольный тем, что наконец удалось избавиться от старухи.

— Да, пора мне уже, засиделась я тут с вами, молодые люди! — все морщинки на её лице как будто засияли от улыбки. — У меня ведь ещё много работы дома. Завтра мой день рождения, и придут все дети, внуки и правнуки.

— И сколько же вам стукнет? — бесцеремонно поинтересовался Вова.

Старушка доверительно наклонилась вперёд и, понизив голос, как будто открывая тайну, ошарашила парней ответом:

— Только девяносто. Думаю, что ещё немного поживу. — И она по-девчоночьи задорно подмигнула впавшим в ступор парням.

Богдана восхитила её простота, необычная радость и жизнелюбие. Троица уставилась на неё во все глаза.

Витя вдруг загоготал, даже потряс ушастой головой.

— Ой, не могу! Вы и вправду не шутите? В таком случае посоветуйте нам, как сохранить молодость и дожить до ваших лет, — съязвил он и запнулся, наткнувшись на злой взгляд Богдана, затем уже другим тоном добавил: — Наверное, есть какой-то секрет?

— Конечно есть. Я уже говорила вам об этом — Слово Божье. Но вы не хотите обратиться к источнику жизни, дающему свободу, спасение и даже здоровье и долголетие! Поэтому в вашем случае у вас только один выход оставаться молодыми… — ответила она и снова доверительно зашептала: — Всегда прибавляйте себе лет по двадцать и наслаждайтесь восхищёнными взглядами толпы.

Сейчас даже хмурый Вова не сдержал улыбки. Надо было признать, что эта тщедушная старушка уложила их на обе лопатки. Столько было в ней молодого жизнелюбия, искрящейся радости, внутренней силы, которой хватило бы на всех троих.

Гудбай ребята

— Ну вот и всё, — сказала она, уложив книгу в сумку и выбравшись из-за стола. — Теперь гудбай, ребята!

Она улыбнулась на прощанье своей удивительной улыбкой, взглянула каждому в глаза, как будто хотела запечатлеть их в памяти навсегда, и задумчиво прибавила:

— Только не забывайте, что, к сожалению, ни один поезд не стоит на станции бесконечно. В конце концов смешно служить тому, кто ведёт тебя в погибель, и отвергать Того, Кто даёт тебе жизнь. Живущего так можно назвать только глупцом…

Бандиты. Последний поезд

Она спокойно пошла по гладкому асфальту набережной, длинное светлое платье трепетало на лёгком ветру, а Богдан сидел, уставившись на нетронутую тарелку с остывшим пловом. Парни молча смотрели удаляющейся старушке вслед. Богдан почувствовал, что вместе с ней уходят все его надежды на счастье, нечто важное, невозвратное, и ничего лучшего не ожидает его впереди, а только мрак и безысходность. И вдруг ему так отчаянно захотелось вырваться из этого порочного круга любой ценой, даже ценой своей жизни. Будто кто-то сильный и большой встрепенулся в его душе, он встал, расправив могучие плечи, и выпрямился во весь рост. Неожиданно страх и всякое сомнение, как тяжёлый камень, свалились с его сердца. Будь что будет, но он больше не вернётся на этот путь.

Богдан впопыхах швырнул мятые купюры на стол. Он не мог позволить уйти этой женщине так же неожиданно, как она появилась в его жизни. Вместе с ней уходила сама жизнь, свет и надежда. Ничего не сказав парням, он побежал за старушкой.

— Во даёт! — подал голос растерявшийся Витя. — Лопух дырявый!

Вова о чём-то думал, вертя в пальцах уже ненужную вилку. Как ни крути, а он должен был признаться хотя бы самому себе, что чем-то зацепила его эта старушка. Да ещё как — всё его тёмное волчье нутро наизнанку вывернула! Жалобно звякнула о стол брошенная вилка.

— Это мы с тобой лопухи… — с досадой кинул Вова и зашагал за Богданом.

— Эй, вы чё, мужики! — заволновался Витя. — А как же я?! — Он вскочил и, прихрамывая, устремился за ними.

А платье всё трепетало светлым парусом надежды, как будто маня за собой, указывая путь спасения трём заблудшим душам. Старушка шла, о чём-то задумавшись и даже не догадываясь, что в эту минуту была их путеводной звездой.

Автор: Надежда ЗОЛОТКО

Источник: Журнал «Вера и жизнь», 3/2019